Элисон Райт (Alison Wright), фотограф социальной документалистики из Нью-Йорка, на протяжении всей своей карьеры фиксирует всеобщий человеческий дух через свои фотографии и статьи. Для своих редакционных и коммерческих проектов Райт путешествует по всем регионам мира, фотографируя исчезающие культуры и людей, освещая проблемы, связанные с состоянием человека. Она фотографировала для множества неправительственных и гуманитарных организаций, причём большая часть её работ посвящена постконфликтным ситуациям, помощи при стихийных бедствиях и вопросам прав человека, особенно в сфере женщин и детей.
Райт получила степень по фотожурналистике в Сиракузском университете и закончила магистратуру по визуальной антропологии в Калифорнийском университете в Беркли, основываясь на своих многолетних исследованиях жизни и работы среди гималайских культур Азии. Она лауреат премии Доротеи Ланге в области документальной фотографии, двукратный лауреат премии Лоуэлла Томаса в области туристической журналистики, а в 2013 году была названа лучшим путешественником года по версии National Geographic.
Фотографии Райт представлены National Geographic Creative и были опубликованы в многочисленных журналах, включая National Geographic, Outside, Islands, Smithsonian Magazine, American Photo, Natural History, Time, Forbes и The New York Times. Райт также является фотографом и автором девяти книг, включая «Учимся дышать: Путь одной женщины к обретению духа и выживанию», рассказывающую о её физической и духовной реабилитации после разрушительной аварии на автобусе в Лаосе, которая едва не унесла её жизнь.
К сожалению, это последнее интервью фотожурналиста, фотографа документалиста — Элисон Райт. В марте 2022 года у нее случился сердечный приступ. Проведя неделю в коме, 23 марта 2022 года талантливая женщина скончалась.
Есть ли что-то или кто-то в начале вашей карьеры, что привлекло вас к фотографии и путешествиям?
Мама была стюардессой британской авиакомпании Pan Am, поэтому я могу сказать, что благодаря ей у меня и развилась тяга к путешествиям, когда я путешествовала с родителями. В средней школе у меня был замечательный учитель, мистер Ли, который был достаточно заботлив, чтобы отвлечь меня и научить пользоваться моей первой зеркальной камерой. Помню, мне было пятнадцать лет, и я впервые услышала слово «фотожурналист» и захотела сделать это своей жизнью: путешествовать по миру и делать снимки.
Я определённо твёрдо решила и всегда придерживалась этого пути. После школы мой папа сказал, что я должна отправиться в путешествие по Европе с рюкзаком. Я сделала это, чтобы как-то успокоить его, но думала, что это действительно будет самое обычное путешествие. Но как оказалась я, поехала в Северную Африку, и это стало для меня определяющим в том, как я хочу развиваться в фотографии.
Я впервые увидела настоящую нищету и беженцев, пытающихся выбраться на свободу. Это так тронуло меня. Я хотела как-то помочь им и сделать что-то значимое с помощью своей камеры. Именно здесь я подумала о том, чтобы заняться социальной документалистикой. Я всегда восхищалась такими фотографами, как Льюис Хайн, Юджин Смит и Себастьяо Сальгадо.
Вы провели значительное количество времени, живя и фотографируя в Азии. Когда вы, наконец, попали туда и что в этом регионе вас изначально покорило?
Меня отправили туда, когда я работала в газете, а фотографировать я должна была для ЮНИСЕФ. Это должно было быть трёхнедельное задание, но я влюбилась в Азию и в итоге осталась там на несколько лет. С раннего детства меня всегда привлекала Азия и её спиритизм. Я работала в Катманду, и ООН предложила мне работу по съёмке для Конвенции о правах ребёнка, которая охватывала все аспекты жизни детей — от детского труда и здоровья до ритуалов. Мне хотелось делать что-то, что поможет защите прав детей, и мне это нравилось. Каждое утро, прежде чем открыть глаза, я думала: «Это была очень значимая работа».
Недавно стало известно, что вы стали лауреатом премии Доротеи Ланге в области документальной фотографии за освещение детского труда в Азии.
Я большой сторонник личных проектов несмотря на то, что я работала в ЮНИСЕФ и была очень счастлива, фотографируя тему прав детей. Я начала работать на многие гуманитарные организации: US Aid, Save the Children, и так я зарабатывала на жизнь. Мой личный проект был связан с тибетским движением, диаспорой, тибетцами в изгнании. Меня очень захватила эта культура, которая была такой визуально выразительной, такой богатой, и я действительно влюбилась в этих людей.
В конце концов я вернулась в США и получила степень магистра в области визуальной антропологии, изучая культуры через фотографию и кино в Калифорнийском университете в Беркли. Именно тогда я получила премию Доротеи Ланге за документальную фотографию в номинации «Детский труд». Я также стала студенткой года, мы открыли крыло музея Фиби Херст с моими фотографиями, и я также получила свой первый контракт на книгу «Дух Тибета».
Сейчас я пишу статьи для New York Times, моя фотография «Тибетская девочка» только что появилась на обложке книги National Geographic, посвящённой 125-летию издания, которая была опубликована Taschen, и это стало действительно культовым изображением. Я выпустила девять книг, и у меня всегда есть предыстория к фотографиям.
Вы неоднократно фотографировали Далай-ламу, и он также написал предисловие к трём вашим книгам. Как вы с ним познакомились?
Он попросил о встрече со мной в 1986 году, мне казалось, что я получу только благословение от Далай-ламы, но в итоге он дал мне однодневное интервью. Мы развивали эти отношения на протяжении 25 лет. Неоднократно меня просили отправиться с ним в путешествие, и на сегодня я сделала более сорока обложек для его книг.
Однажды ко мне обратился издатель и спросил, есть ли у меня ещё изображения Далай-ламы, и оказалось, что у меня более 2500 отредактированных снимков.
Вы также встречались с бирманским лидером Аун Сан Су Чжи. Каким был этот опыт?
Когда я впервые поехала в Бирму в 1996 году, я чувствовала, что должна была встретиться с этой женщиной, хотя она всё ещё находилась под домашним арестом, и увидеть её было трудно. Я поехала туда не как журналист, а в маленьком жёлтом сарафане и попросила позвать её.
Хотите верьте, хотите нет, но мне позвонили и сказали, что она временно на свободе, буквально на один день. Её семья пригласила меня провести Новый год. Было удивительно фотографировать эту сильную женщину. В итоге у нас получилась обложка для её книги, и я также успела взять интервью. Она очень сильная и очень вдохновляющая, и именно на этом я сосредоточилась.
Сейчас я не так часто делаю репортажи, так как считаю, что сегодня люди не сильно любят вникать в проблему с помощью текста. Я хочу показать красоту этих людей и культур, потому что именно тогда ты думаешь, что хотел бы, чтобы эти люди подольше задержались на нашей планете.
Как вы классифицируете свою работу?
Вы знаете, мне очень трудно дать определение своей работе. Иногда я называю себя фотожурналистом, даже если я не делаю серьёзных новостей. Я чувствую, что я рассказываю истории. Я смотрю на постконфликтные ситуации и на то, как люди выживают. Я ищу долгосрочную историю, и это то, что меня интересует. Я основала свой фонд «Лица надежды» восемь лет назад и подверглась критике, потому что люди говорили, что фотожурналисты не участвуют в этом.
Я подумала, что хочу участвовать, хочу отдавать и хочу как-то помогать. Это было нужно для моего собственного здравомыслия, потому что я не могу просто стоять там, фотографировать и ничего не делать. Если я собираюсь быть в центре землетрясения на Гаити и говорить, то почему бы мне не собрать достаточно денег, чтобы можно было отправить на Гаити несколько палаток?
Расскажи о несчастном случае в Лаосе.
В то время я ещё жила в Азии и работала над проектом в Лаосе. Во время пребывания в Азии я сделала то, что делаю каждый день: села в автобус. В моей жизни всё было именно так, как я хотела, и тут жизнь подбрасывает тебе крутой поворот. Однажды случилось так, что автобус ехал по очень обрывистой горной дороге, и его разорвало пополам лесовозом.
Я оказалась прямо в точке удара, и это чуть не убило меня. Мне сломало спину, таз, все рёбра, а рука была наполовину оторвана. Эти двое мужчин вошли в горящий автобус и вытащили меня. Это было очень плохо, и люди вокруг меня погибли. В конце концов, жители деревни забрали меня в свою деревню, и этот парень пришил мне руку с помощью иглы и нитки для обивки. Это была действительно непрофессиональная работа. Этот парень не был врачом или даже медбратом, он просто пытался сохранить мне жизнь.
Вы понимали, что находитесь на грани смерти?
Через десять с лишним часов мне стало ясно, что живой я из этой ситуации не выберусь. В итоге меня нашёл британский гуманитарный работник и на пикапе за восемь часов отвёз в Таиланд. Он доставил меня в больницу, где я пролежала в реанимации три недели. Они всё ещё были уверены, что я не выживу, но я справилась.
В итоге я вернулась в Соединённые Штаты. Мне дали довольно мрачный прогноз: сказали, что я, скорее всего, никогда больше не смогу нормально ходить, мне сделали более 30 операций. В следующем году я планировала подняться на гору Килиманджаро на свой день рождения.
Через два года я это сделала. В конечном счёте я написала книгу под названием «Учимся дышать: Путь одной женщины к обретению духа и выживанию», и она получила такой большой отклик. Если вы можете как-то помочь и вдохновить других людей, это и есть моя цель, будь то фотография или писательская деятельность.
Именно тогда вы основали фонд «Лица надежды»?
Когда я написала эту книгу, я подумала, что мне действительно хочется жить своей жизнью и что мне нужно делать больше. Я основала этот фонд, некоммерческий фонд «Лица надежды», потому что мне нужно было вернуть жизнь тем сообществам, которые я фотографирую. Первое, что я сделала, это вернулась в ту маленькую деревню в Лаосе и привезла пять американских врачей и медицинские товары на сумму 10 000 долларов, чтобы помочь этой маленькой клинике начать работу.
Миссия фонда «Лица надежды» заключается в том, чтобы помочь женщинам и детям, находящимся в кризисной ситуации, получить образование и медицинскую помощь. Иронично, что большая часть моей гуманитарной некоммерческой работы была связана с фотографированием проблем в области здравоохранения. Для меня было шоком видеть то, что привычные мне вещи были недоступны этим людям.
Как же подойти к людям и расположить их к себе, чтобы сфотографировать их?
Когда вы впервые хотите сфотографировать людей, они обычно не хотят, и я ничем от них не отличаюсь. Часто люди просто стесняются, и нужно просто убедить их или действительно указать на то, что в них особенного или почему вы хотите их сфотографировать. Кто не хочет чувствовать себя особенным?
Как только вы укажете на то, что привлекло ваше внимание, я бы сказала, что люди в большинстве своём позволяют их фотографировать. Если они действительно твёрдо заявляют, что не хотят фотографироваться, то это обычно по каким-то духовным, культурным или религиозным причинам. Я не хочу делать фотографии, на которых кто-то выглядит сердитым. Даже в Афганистане многие мои коллеги-мужчины говорили: «Женщины зовут меня в свои дома, они снимают паранджу, они такие смелые». Это родство. Нам так многому можно научиться у других культур, и всё так быстро меняется.
Что именно вы стараетесь показать в фотографии людей?
Я стараюсь сосредоточиться на универсальной связи человеческого духа. Мы все просто хотим любить и быть любимыми, иметь безопасность и здоровье для наших друзей, семьи и детей, осмысленную работу и немного денег, чтобы прожить. Всё это довольно просто, но мы склонны все усложнять. Я считаю, что важно проявлять надежду.
Ещё больше работ автора: alisonwright.com
Следите за новостями в наших социальных сетях: ВКонтакте, Дзен, Telegram и YouTube
