Ральф Гибсон (Ralph Gibson) – настоящий классик американской фотографии. Он родился 16 января 1939 в Лос-Анжелесе, США. Его прозвали мастером перспективы. Знаменитый фотограф изучал фотографию с 1956-го по 1960 года во время службы в военно-морских силах США. Его причисляют к арт-фотографам, хотя в его портфолио множество и других стилей.
Ральф Гибсон учился у таких знаменитостей, как Дороти Лэнг и Роберт Франк. Он легко попал в команду фотографов агентства Magnum, однако, уже через три месяца ушел и никогда об этом не жалел. Как говорит, сам Ральф Гибсон, он это сделал чтобы посвятить себя арт-фотографии и изданию фотокниг. На сегодня от Ральфа Гибсона вышло более 40 фотокниг.
Свою известность, вернее сказать – популярность, так как известность уже была, фотограф приобрёл в 1970 году после того, как вышла его фотокниги «Сомнамбулист». Кроме того, он один из классических авторов фотографии который до последнего сидел на аналоговой фотографии, пока однажды, ему не показали цифровую камеру Leica Monochrom. Вот что Гибсон сказал на тот момент (ему было уже за пятьдесят):
«Раньше я говорил, что цифровые камеры убивают фотографию. Долгое время избегал перехода на цифру, поэтому и начал меньше снимать. Потом появилась Leica Monochrom, и меня уговорили её попробовать. В итоге я сдался, и первый кадр, который я создал этой камерой, стал обложкой книги «Моно»».
Ральф Гибсон – в своих работах делает большой уклон на фрагментах и деталях. Его стиль узнаваем сразу. Он всегда считал, что фотограф обязан выработать свой собственный стиль. Что в свою очередь привело к тому, что его работы до сих пор вдохновляют других начинающих фотографов.
В этом интервью Ральф Гибсон повторяет для нас свой долгий путь к славе, рассказывая о своих творческих процессах, некоторых воспоминаниях и новейших проектах. Да, да и еще раз да, Ральф Гибсон – один из немногих культовых фотографов который продолжает творить (не только фотографию, но и музыку и кино) по сей день.
Вы в свое время назвали документальную фотографию «документальной правдой». Об этом говорилось в видео о вашем раннем участии в документальной и уличной фотографии. Однако, когда я смотрю некоторые из ваших работ (особенно в отношении вашей работы), я вспоминаю испанского режиссера Виктора Эриче и его фильм «Мечта о свете». Фильм важен, потому что он имеет дело с симбиотическими отношениями между живописью и фильмом. Считаете ли вы, что ваши произведения отражают эту текучую взаимосвязь между фотографией и музыкой, достигая кульминации в одном последнем произведении?
Если короток — да, я так считаю. Я был музыкантом дольше, чем фотографом. Я научился играть на гитаре в 13 лет, а фотографии только в 17. Я играю каждый день, но в определенный момент, когда я учился в художественной школе, я понял, что должен посвятить себя одному или другому. Я выбрал фотографию, но продолжал играть всю свою жизнь, переключаясь между стилями.
Я изучал теорию музыки и гармонию 10 лет. Я сочиняю музыку для гитары и исполняю свои композиции на концертах с проецируемыми на задний план видео. Тогда я заметил, что контекст музыки очень важен, особенно если он сопровождается изображением. Кроме того, у меня есть фотографии, вдохновленные мелодией.
Меня интересуют отношения с тональностями. Понятие гармонии или «чего-то гармоничного» относится к порядку вещей и тому, как они текут в соответствии с их окружением; это подразумевает чувство покоя и красоты, равновесия в реальности, которая часто бывает хаотичной. Эта музыкальная концепция также применяется в фотографии, и именно так вы можете увидеть симбиотические отношения между живописью и пленкой, о которых вы упомянули.
Я использую гитару и музыку для расширения возможностей фотографии. Я хочу, чтобы это было частью моего искусства. Симбиоз двух форм; изображения и звука.
Ваши предыдущие работы, казалось, касались элементов документальной фотографии, уличной фотографии и даже фотожурналистики. Однако по мере того, как различные области вашей работы начинают двигаться дальше, и вы начинаете исследовать представления о человеческом теле, я вижу такие фотографии, которые, кажется, соединяют иную идею — сюрреализма и кино. Даже возвращаясь к вашей серии «Дежавю» 1972 года, было ли вашим намерением начать исследовать композиции и сюжеты, которые подходят под шаблон кино?
Фотография имеет отношение к реальности, поскольку она зародилась в документальном виде. Понимаете, когда я был моложе, я был фотографом-документалистом. Большинство моих ранних фотографий, которые я делал во время учебы в Институте искусств Сан-Франциско в Калифорнии, были уличными документальными фотографиями. Затем я приехал в Нью-Йорк, и многие журналы были погружены в «фотографическую правду». Тогда это было правило, и нужно было спрашивать: «Кто платит за фотографии?» при съемке.
В то время я работал с Робертом Франком, а вскоре после этого зарекомендовал себя как независимый фотограф. По мере того как я становился фотографом, я все больше и больше осознавал, что хочу фотографировать вещи такими, какими я их видел, поэтому я начал работать над фотокнигой «Сомнамбулист», она исследовала мои сюрреалистические вкусы.
Так что да, изучение этой динамики было одним из моих намерений.
Продолжая свой предыдущий вопрос по этому поводу. Ваши последние работы «Вертикальный горизонт» и «Амстердам» еще больше подчеркивают абстракцию, присущую некоторым вашим изображениям из предыдущих работ. Сосредоточенное внимание на конкретных объектах, отметинах и элементах человеческого тела становится все ближе. Вы все еще интересуетесь абстракцией?
Да, мне все еще интересно. С 1960 года я хотел приблизиться к абстракции. В фотографии я предпочитаю абстрактное, потому что меня не интересует полная фигура. Я хочу абстрактные формы. Я сделал серию под названием «Квадранты» в 1975 году. Каждая фотография была сделана на расстоянии одного метра от объекта, и когда я говорю об этом, у меня возникает вопрос: если близость к объекту является формальной проблемой, то что вы пытаетесь сфотографировать?
Я спрашиваю об этом, потому что часть абстрагирования элемента происходит из «перехода к макросу». Приближение, чтобы добиться разделения предмета. Вы приближаетесь к деталям человека, места или предмета, сокращая расстояние.
С помощью этих изображений вы пытаетесь выделить что-то личное и передать определенную историю или сообщение, или вас интересуют исключительно отношения между материалами и объектами?
Искусство обсуждается с точки зрения формы и содержания. Настоящее содержание моей работы — «как я смотрю на вещи». На по-настоящему сильной фотографии то, что вы видите, не обязательно присутствует на этой фотографии.
Существует также проблема предметов и контекста. Если я покажу вам красивую обнаженную женщину и скажу: «Эта женщина так же красива, как…», вы увидите это определенным образом. Если бы я сделал тот же снимок, но использовал бы другое название, например «до сих пор нет лекарства от рака груди», ваша точка зрения определенно изменится.
Честно говоря, я просто хотел создавать фотографии, на которые можно было бы долго смотреть. Долговечность — это сложнее всего воплотить в фотографии; и я хотел, чтобы мои фотографии оставались долговечными, чтобы они содержали большую глубину. Однозначно моя работа не эфемерная.
Одна работа, которая мне нравится и которая, как мне кажется, является кульминацией многих ваших интересов в фотографии и музыке, — это сборник «Light Strings». Поначалу при взгляде на эти изображения первое, с чем они, кажется, резонируют, — это кубизм Пикассо. Не могли бы вы подробнее рассказать о том, как родилась эта работа, и, возможно, о вашем мыслительном процессе, связанном с съемкой конкретных гитар?
Я всегда снимал только те фотопроекты и снимал то, что меня интересовало. Я дружу с Энди Саммерсом с 1983 года. Мы всегда хотели сотрудничать, и мы сделали это. Когда я начал работать с Энди, я думал о Пикассо. Я представлял, что его отношения с гитарой были не только из-за их великолепной формы, но и из-за ее женственной формы.
Он был испанцем, а испанцы относятся к гитаре в отличие от любой другой культуры более трепетно. Он и был той испанской культурой, когда работал с гитарами. Он умел что-то творить с формой, как и со всеми другими своими работами. Мы оба обратили внимание на форму гитары и ее связь с человеческим телом, как это делал Пикассо; способ, которым он имитирует человеческие изгибы, чтобы создать поэтическое исследование гитары и ее анатомии.
В качестве последнего вопроса в завершении этого интервью, можно ли узнать небольшой фрагмент того, над чем вы сейчас работаете. Поделитесь, это касается музыки, фильмов, короткометражек?
Да. Я пишу большую книгу об Израиле. Меня пригласили выполнить большой заказ на Святой Земле, священной земле. Я делаю очень абстрактные картины самой старой страны в мире. Помимо этого, я буквально недавно завершил 400-страничный макет книги всей моей работы с 1971 года по сегодняшний день. Это очень долгий проект. Еще я работаю над серией «Вертикальный горизонт», и она почти закончена. Вы увидите некоторые из этих фотографий на моем сайте чуть позже. А еще, у меня уже запланировано 4 шоу в этом году и две новые книги. 2020 год будет продуктивным.
Следите за новостями в наших социальных сетях:
Вконтакте, Facebook, Instagram, Telegram и YouTube
