Джоэл Мейеровиц (Joel Meyerowitz) – знаменитый нью-йоркский уличный фотограф. Его работы отмечены множеством международных премий. Он участвовал в более чем в 350 выставках в музеях и галереях по всему миру. Джоэл Мейеровиц – настоящий пионер уличной фотографии, начинал в начале 1960-х годов в Нью-Йорке, использовал цветную пленку, когда большинство других фотографов снимали черно-белую фотографию. Сегодня в свои 82 года Джоэл Мейеровиц все также продолжает заниматься своим любимым делом – фотографией.
Знаменитый уличный фотограф родился в Нью-Йорке в 1938 году, начал карьеру фотографа в 1962 году. Его называют одним из величайших уличных фотографов современности из работающих с цветом. Он снимает улицу в традициях Анри Картье-Брессона и Роберта Франка, хотя работает исключительно в цвете. Будучи одним из первых сторонников цветной фотографии (середина 60-х годов), Мейеровиц сыграл важную роль в популяризации цветной фотографии, в то время как до него, уличная фотография не воспринималась критиками и другими фотографами в цвете.
Фотограф написал множество книг, а его самая первая книга, под названием Cape Light, считается классикой среди произведений о цветной фотографии. За 30 лет существования книги, она была продана более чем в 100 000 экземпляре, только в бумажном издании, не считая электронные книги. Кроме того, Джоэл Мейеровиц является автором еще 17 других не менее популярных книг, включая недавно выпущенную книгу «Наследие: сохранение дикой природы в парках Нью-Йорка».
Еще из достоинств фотографа это то, что он смог создать передвижную выставку из 117 старинных и современных гравюр под названием «Из обычного 1970–1980», премьера которой состоялась в Jeu de paume в Париже, Франция. Его работы были экспонированы в Музее современного искусства в Зальцбурге, Австрия, и в Фотомузее Nederlands в Роттердаме, Нидерланды, в Музее фотографии в Шарлеруа, Бельгия, и в Музее фотографии Салоников в Салониках, Греция.
А еще, великий фотограф смог завершить свой амбициозный проект по документированию и созданию фотоархива 29 000 акров парковой зоны Нью-Йорка. Это первая долгосрочная визуальная документация парков Нью-Йорка с 1930-х годов, когда они были сфотографированы в рамках программы WPA Франклина Рузвельта. После чего была создана книга «Наследие: сохранение дикой природы в парках Нью-Йорка», которая была опубликована издательством Aperture осенью 2009 года в сопровождении крупномасштабной одноименной выставки в Музее города Нью-Йорка.
Мейеровиц дважды был стипендиатом грантом Гуггенхайма, он стал обладателем премий NEA и NEH, а также обладателем премии Deutscher Fotobuchpreis. Его работы находятся в коллекции Музея современного искусства, Бостонского музея изящных искусств и многих других музеев.
В сегодняшнем интервью новаторский мастер цветной уличной фотографии — Джоэл Мейеровиц, расскажет о своих увлечениях и энергии улицы.
Прежде чем начать, вы как-то сказали: «Обычная жизнь необычна, когда вы помещаете в рамку момент». Интересно, могли бы вы поговорить об этом и рассказать нам, что превращает обычный момент в необычную фотографию?
Что же, на самом деле это прекрасная цитата. Я точно сказал это? [смеется] Ну, мы все — без фотоаппарата — живем своей жизнью, глядя на мир по сторонам. Мы просто постоянно поворачиваем голову и видим вещи, но ничего из этого не снимаем. И для меня фотография — это процесс создания чего-то из текучей реальности, которую мы все время прокручиваем.
Каждый из нас индивидуально понимает, что для нас важно. А с камерой вы получаете возможность отделить то, что важно для вас. И если инстинкт — ну, понимаете, интуиция или интуитивное распознавание — вызывает момент осознания, камера поднимается, и вы делаете тот самый кадр.
Вы можете двигать камеру за объектом, стараться поместить больше информации в кадр, двигать камеру влево-вправо, вверх-вниз. Но это все будет вашим решением и осознанным решением. Только так создаются шедевры. Вы только посмотрите на Роберта Франка, Картье-Брессон, Гарри Виногранд. Каждый, кто регулярно снимает, имеет свою точку зрения, способ обращения к миру, который они видят, который мы узнаем через некоторое время.
Что касается меня, фотография — это одновременно вызов и очень интересный способ узнать о себе. Для меня это было невероятным самообразованием на протяжении всей моей жизни. Что я могу увидеть в любой момент своей эволюции? Что еще я могу увидеть в мире? Как еще я могу использовать фотографию в качестве ресурса, как я могу развить мою зрительную чувствительность, мое восприятие общественного пространства того времени, в котором мы живем? Я постоянно задаю себе эти вопросы.
Мне кажется, что когда я смотрю вашими глазами, когда смотрю на ваши фотографии, я вижу мир таким, каким его видите вы. И мне это очень нравится. Мне нравится путешествовать по улицам и замечать то, что вы замечаете.
Да. Но знаете, что я хочу кое-что добавить к этому, потому что считаю это важным. Как бы это выразить? Задача действительно состоит в том, чтобы быть достаточно открытым как художник, чтобы фотография, которую я могу сделать, не была настолько фиксированным произведением искусства, чтобы она выделялась, и вы смотрите на нее, а затем переходите к следующему произведению в рамке на выставке. Я пытаюсь сделать фотографии порталами в сиюминутных персонажей реальности, чтобы зритель мог войти внутрь, как если бы они стояли на моем месте.
Я стараюсь не быть слишком управленческим. Я стараюсь не ограничивать зрителя, пусть зритель немного сам подумает, представит, додумает историю. Мне нравится видеть, как зритель, смотря мои работы переживает этот момент времени.
Подскажите существуют ли какие-то важные качества, которые требуются для уличного фотографа и вас, чтобы улица действительно работала на вас? Есть ли определенные элементы или определенные вещи, которые должны объединиться, чтобы выделить уличную фотографию среди других?
Что же, во-первых, я думаю, что самое главное качество — это чуйка, чувство того, что я узнаю что-то, что должно произойти сейчас, вне хаоса улицы. У меня всегда внезапно возникает ощущение — никогда не бывает уверенности, что это ощущение проявится прямо сейчас, но есть ощущение — что передо мной собираются элементы, которые могут произвести что-то интересное, и тогда я поднимаю камеру. Я часто вижу, как на улице ко мне приближаются интересные вещи, которые пробуждают потенциал моего ума. Я думаю об этом как о «чтении уличного текста».
Это одна из тех вещей, о которых я говорил раньше, потому что это плавный текст. И если вы обращаете внимание на всю картинку в целом, то есть на то, где вы находитесь когда идете, а также на все, что в потоке, идущем на вас, — тогда вы, вероятно, скажите себе: «О, я знаю, если я перейду туда, а этот посыльный на своем велосипеде, пробивающийся сквозь толпу, и двое парней, несущих стеклянное окно, и женщина с пуделем — все они смогут вступить в какие-то отношения, «диалог» друг с другом», если я продолжу развивать историю, тогда получится тот самый важный кадр со своей историей, которую я заметил и рассказал в фотографии. Если это удалось, фотография получилась, все это для меня, как мое ожившее сознания. Потому что я выхожу на улицу, чтобы все приняли участие в «моей» игре.
Для меня фотография — это процесс создания чего-то из текучей реальности, которую мы все время прокручиваем. Так что главным качеством для уличного фотографа станет — «особая бдительность», внимательность если хотите, чтобы замечать все эти вещи. Вы тоже так считаете?
Да, важна повышенная бдительность. И я всегда говорю, что может быть лучше, чем человек? Если мы не используем повышенное чувство осознания, значит, мы функционируем на каком-то половинном уровне сознания. Я считаю, что ношение камеры — это акт освобождения. Это означает, что у меня есть лицензия, лицензия на то, чтобы увидеть все и сфотографировать это. И поэтому я чувствую себя вовлеченным. И это участие – все для меня.
Это может показаться наивным или глупым вопросом, но как вы поддерживаете эту повышенную бдительность? И как туда попасть, если тебя там еще нет? Есть ли какое-нибудь упражнение для разминки, которое вы могли бы порекомендовать, как стать внимательнее к деталям на улице?
[Смеется] Я думаю, что со временем каждый человек понимает, что ему нужно, чтобы действовать как артист, которым он хочет быть. Я сплю так же, как и все остальные, когда выхожу на улицу. Но когда у меня есть фотоаппарат, и если улица оживленная или вы знаете, что вас ждет многообещающая история, тогда я внезапно чувствую, и говорю: «О, вы знаете, мне нравится этот запах!» Я чувствую запах цветов. Я могу пройти мимо пекарни. Я чувствую запах свежих круассанов. Он витает в воздухе, это аромат. Меня внезапно возбуждает все, что предлагается передо мной. И мои воспоминания о том, что я делал это в течение последних 40 лет, побуждают меня делать это снова и снова. По-другому вы не создадите шедевров.
Именно такая спортивная физическая сила в сочетании с определенной умственной активностью заставляет меня чувствовать себя живым.
Потому что я не хочу делать отличные фотографии; не думаю, что это случается так часто. Но то, что я действительно хочу сделать, — это быть в зоне достаточного интереса, чтобы, если произойдет что-то значимое, я, по крайней мере, буду присутствовать и бодрствовать, и иметь фотоаппарат в руке, взведенный и готовый к работе. Ведь самое главное не то, на что ты снимаешь, а то, сможешь ли снять кадр здесь и сейчас, когда это так необходимо. Так что именно такая спортивная физическая сила в сочетании с определенной умственной активностью заставляет меня чувствовать себя живым. Честно говоря, в моем возрасте моя энергия тает. Естественно, я постепенно нахожусь в упадке. Утром делать зарядку в мои 82 года уже сложнее. Труднее удержать аппетит, или просто заставить себя выйти и увидеть все это. Но я преодолеваю эту лень по памяти. Конечно. Вчера было так хорошо, когда меня не было. Что я увижу сегодня?
Поэтому поощряйте себя, просто начав приходить на работу.
На самом деле, фотография – это самая мобилизующаяся среда. Конечно, если только вы не студийный фотограф, снимающий натюрморты. Разве что, если вы работаете с предметами в студии, которыми вы можете каким-то образом управлять. Но уличный фотограф должен выходить на улицу, чтобы работать.
Когда вы выходите на улицу, у вас уже есть намерение или стратегия в начале дня? Или вы просто выходите на улицу и ждете, что мир подарит вам историю?
Да, у меня действительно нет четкой стратегии, когда я выхожу на улицу. За все эти годы я понял, что можно планировать, но нельзя планировать результат. Ты просто скажешь, я ухожу. Знаете, я пойду прогуляться по Риджент-стрит, или я пойду в Сохо, или я пойду куда-нибудь, потому что я там не был и хотел бы посмотреть, что мне там понравится.
Затем на улице все проявляется совершенно неожиданно. И я ловлю себя на том, что живу на маленьком кайфе каждого из этих неожиданных моментов. Это своего рода воодушевляющее, заряжающее энергией вдохновение, чтобы продолжать идти и видеть. И прежде, чем вы это осознаете, вы пройдете пять или шесть миль и половину времени будете смеяться над безумными вещами, которые увидите. По пути у меня было множество встреч с людьми, которые были приятными или удивительными. Часто я могу крикнуть кому-то «Привет, Джоэл!» и иногда незнакомцы узнают меня. Итак, я чувствую, что это просто жизнь в неожиданном стиле, а затем получение подарков, которые приходят оттого, чтобы быть в мире в целом и просто наслаждаться собой.
Сегодня весь мир переживает такой поворотный момент, связанный с этим коронавирусом, все мы сейчас взаперти. И это во многом напоминает мне то чувство, которое я испытал после 11 сентября. Я знаю, что после этого вы были единственным официальным фотографом Ground Zero. И мне интересно, не могли бы вы немного рассказать о том, как это могло изменить ваш подход к уличной фотографии. Вы говорите о том, чтобы выйти на улицу, повеселиться и провести чудесные встречи с людьми, но в то время вы действительно документировали вещи для истории. Так изменился ли ваш подход к уличной фотографии?
Ага, 11 сентября. Как коренной житель Нью-Йорка, я чувствовал необходимость что-то сделать для своего города, особенно когда я услышал, что мэр Джулиани снова действовал по своим убеждениям и запретил делать какие-либо фотографии в Ground Zero. Хотя, возможно, он и справедливо боялся, что найдутся фотографы, которые захотят заработать на смерти и ужасе того, что там внутри. И поэтому он запретил эту фотографию.
Но я обратился к нему с просьбой разрешить мне поехать с группой из шести фотографов, видеооператора и устного историка. Я выбрал трех женщин и трех мужчин, которые, как я думал, будут работать вместе со мной. И мы бы сделали это, как когда-то фотографии FSA во время Великой депрессии. Отснимем Всемирный торговый центр и создадим архив. А фашист Джулиани в основном сказал: «Отвали. Никто не войдет. Нам вообще не нужны записи об этом.»
И я подумал, что это невозможно. А как насчет Первой поправки, права на свободу слова? И как вы могли осмелиться и убрать запись об этой травме, разыгравшейся в нижнем Манхэттене? И поэтому я просто сказал: пошли вы, я найду выход. И я установил свои собственные связи через людей, которых я знал в Нью-Йорке. И мало-помалу я смог протащить какое-то [официальное] удостоверение личности, и я вошел, и я остался, хотя они выгоняли меня каждый день почти 50 дней подряд. Но я настаивал. И вот, наконец, я по-настоящему подружился с командой детективов. В то время они были известны как «Отряд по поджогам и взрывам», и они стали моими защитниками. В какой-то момент, когда они были вынуждены покинуть это место, по прошествии 50 дней они отвезли меня в штаб-квартиру полиции и под покровом темноты сфотографировали, сняли отпечатки пальцев и выдали удостоверение полиции Нью-Йорка с моим штрих-кодом, моим отпечатком пальца и на нем, они напечатали заголовок: «Фотограф мэра» — мэриял!
И вот, когда я спустился в тот же вечер и вошел туда со своей обзорной камерой, моей видеокамерой, моим 35-миллиметровым, моим размером шесть на семь. Я вошел, лязгая, как робот, и кто-то остановил меня и сказал: «Привет, дружище, фотографировать нельзя!» И я показал ему свой официальный значок, а он ответил мне: «О, прямо сюда, сэр!»»
Да, но что случилось со мной? Вы спросили, как это изменило меня. В конце концов, после девяти месяцев реального пребывания в банде синих воротничков, люди, с которыми я вырос в Бронксе. Вы знаете, я, к счастью, будучи художником, избежал этой жизни. Но я жил этой жизнью в детстве, пока не пошел в колледж, и все мои друзья в основном стали копами, пожарными и почтальонами, ну вы знаете, ребятами, с которыми я вырос. Итак, я снова вернулся со своими парнями в Ground Zero, с тысячами из них. И я смог снова заговорить на этом языке и почувствовать их приверженность, красоту и сострадание их приверженности, а также отпраздновать поиски их мертвых братьев, отцов, сыновей.
А буквально на днях, я прочитал в «Таймс», что один из знакомых мне пожарных, Петрочелли, умер. Он потерял сына и брата, и я знал его, когда он искал останки своего сына. Итак, и просто чтобы прочитать сегодня, что он умер в 73 года, моложе меня, вероятно, от некоторых токсинов, от которых я страдаю сейчас, и что он, вероятно, тоже умер после того времени, когда мы там были. Но это вернуло меня к основам, вы знаете, к рассмотрению простых задач, которые ложатся на плечи этих людей. Так же, как медсестры, современные врачи, которые находятся на передовой в этих больницах, рискуя своей жизнью. Вы знаете, то же самое происходило со всеми теми пожарными, которые искали мертвых.
«Герои рабочего класса», как говорил Джон Леннон.
Да правильно. Именно. Каждый водитель экскаватора, грейфер, крановщик и водитель грузовика, люди приехали со всей страны. Таким образом, я вернулся к своему изначальному элементу обычных людей, а не к более сложной сфере мира искусства. И, честно говоря, мне это нравилось. Мне понравилось это ощущение. И когда я вышел из этого, это заставило меня понять, что мне нужно больше заниматься общественной работой в течение моей жизни, чтобы не только посвятить себя моему личному изучению того, что для меня фотография, но и как я могу использовать фотографию для улучшить качество жизни каким-либо образом, что я могу предложить в качестве отдачи?
Интересно, есть ли у вас какой-нибудь совет для фотографов, которые испытывают этот импульс задокументировать или запечатлеть этот исторический момент, но вроде как опасно выходить на улицу? А еще и сами улицы пусты.
Я бы сказал сейчас молодым фотографам — потому что я на это неспособен. Я страдаю от некоторых проблем с легкими из-за того, что был в Ground Zero, и мне 82 года, поэтому я не должен подвергать себя повышенному риску. Это последние годы моей жизни, и мы с женой хотим наслаждаться ими вместе. Так что я не собираюсь нарушать изоляцию — даже если мой импульс такой: «Я хочу выйти и посмотреть, как и что происходит там». Я думаю знаете, что, есть целая группа фотографов мужчин и женщин, которые способны на это, и они должны искать способы документировать свою все это. А если это означает носить защитное снаряжение – наденьте каску. И если честно, я не смог сидеть на месте, я надел все это снаряжение и был готов снимать, хотя я и страдал от всего этого снаряжения.
Самый главный совет в такой ситуации – защити себя, но иди и делай то, что тебе подсказывает твой фотографический аппетит. Задайте себе вопрос, что вас интересует? Что вы хотите показать? Как это сделать лучше?
Однажды вы упомянули что-то вроде «iPhone навсегда изменили уличную фотографию». Когда я это услышал, моей первой мыслью было, что вы, возможно, говорите о технологиях или о том, что теперь все стали фотографами, когда у каждого есть камера в телефоне. Но потом я пришел к выводу, что, по-моему, вы говорили, что это изменило способ взаимодействия людей на улице. Все ходят, глядя в свои телефоны, и на самом деле они не смотрят друг на друга и в глаза и не участвуют в уличной драме. Так вы это имели в виду?
Да. Когда я сказал, что iPhone изменил текстуру улиц и уличной фотографии, я имел в виду несколько разных точек зрения. Во-первых, люди всегда … они ходят вот так, говоря снизу, или они жестикулируют своими телефонами, или это отвлекает их, потому что они что-то смотрят.
Если вы посмотрите на мои старые фотографии, фотографии Гарри или кого-либо, кто работал на улице, вы увидите, что линии взгляда пересекаются. Если бы вы нарисовали струны поперек кадра, вы бы увидели визуальную динамику взаимодействия людей друг с другом, даже если бы это было просто для того, чтобы кого-то обойти, чтобы вы не столкнулись с ними. Но улыбки, которые мелькали на лицах людей, или приподнятые брови, или интерес … иногда три или четыре человека одновременно смотрели на что-то, что там происходит.
Таким образом, улица имела своего рода физическую, визуальную динамику. Но теперь то, что вы видите на улице, по сути, и есть все эти телефоны. На каждой фотографии будет отображаться дюжина телефонов. Итак, картинки искажены. Внезапно кажется, что вы не просто фотографируете свое время, а комментируете использование телефонов. Таким образом, это добавляет узнаваемости каждой фотографии и сбивает с толку определенные эмоциональные моментальные наблюдения, которые могут стать сердцем картины, потому что теперь вы видите одиннадцать телефонов.
Знаете, около года назад я решил попробовать себя в уличной фотографии. Я никогда раньше не делал этого, и, мне казалось, это так просто, правда? Тем не менее, я обнаружил, что был напуган и действительно был парализован из-за нежелания вторгаться в чужое пространство. Но через некоторое время, примерно через полтора часа, мои заботы исчезли, и я попал в какой-то поток, и это было так здорово! И я понял, что, даже не осознавая этого, я отслеживал, где все время был свет, где был источник света. Я хотел, чтобы моя спина была у света, чтобы все передо мной было хорошо освещено. Вы должны все время осознавать, где находится свет, верно?
Да. Свет — это все на улице. И знаете, забавно, что вы говорите, что свет был позади вас, поэтому он освещал все перед вами. Когда я начинал и использовал пленку Kodachrome, мне очень нравилось находиться на Пятой авеню, гулять по центру города с раннего утра до обеденного перерыва, потому что улицы Манхэттена проходят по сетке: север, юг, восток, запад. Когда вы выходите на Пятую авеню, она смотрит на юг, поэтому свет здесь почти весь день. Сначала он на западной стороне улицы, потому что он движется с востока. А затем днем он смещается, так как идет немного на запад, и восточная сторона улицы освещается. Kodachrome был невероятно красив, когда он освещал жесткий солнечный свет. И мне нравится резкий солнечный свет за то, как он освещает цвета. Нью-Йорк не был таким ярким в 60-е годы, как сегодня. Ткани были разные, тональность была другой.
Так что дело было не столько в горячих цветах, сколько в ярком солнечном свете. Запечатленное качество и стиль городской среды высоких зданий из стали, стекла и гранита — то, как они мерцали и дрожали в суровом свете Нью-Йорка. Итак, у меня было такое ощущение, что мне нужен полный рендеринг. Я не искал романтической подсветки или чего-то в этом роде.
Боже, в то время ты должен был держать камеру неподвижно!
Что же, вы могли бы работать при ярком солнечном свете на 250-м при 6,3 — это была стандартная экспозиция для Пятой авеню в солнечный день для информации о тенях и тона в светлых участках. Вы можете рассчитывать на это изо дня в день. Вы должны были бы рассчитывать, что это будет 4,5, 5,6, только если бы был небольшой облачный день. Вы знаете, мы знали свои разоблачения. Камеры не были автоматическими. Leica была ручной камерой. Все было вручную и никогда не засыпало, как все новые.
Верно, верно, верно. Вот одна фотография, одна из многих ваших известных фотографий, на которой идет пара, из земли идет пар, а их тени падают на спины других людей в модных пальто. Но свет «делает» эту фотографию. Правильно?
Конечно. И вы знаете, это были мои дневные качели, потому что к полудню солнце переместилось в такое положение, что теперь оно светилось сзади. Если вы двигались на юг по Пятой авеню, солнце было позади людей. Итак, Гарри и я или Тод и я, мы перешли на восточную сторону улицы и пошли вверх по центру Нижнего Манхэттена. И это классический пример около четырех часов три тридцать дня. Угол света … и бинго, дым выходит вот так. Вы знаете, в Нью-Йорке есть целая система отопления под улицами … и эти вентиляционные отверстия, и люки есть по всему городу. Когда температура на улице немного холодная, влага, выходящая из выпускных ворот, в основном образует эти клубы дыма. Итак, в каждом квартале вы получаете клубы конденсата, через которые проходят люди. Я имею ввиду, это волшебно.
Kodachrome был невероятно красив, когда он освещал жесткий солнечный свет. Мне нравится резкий солнечный свет за то, что он освещает цвета… Дело было не столько в горячих цветах, сколько в резком солнечном свете.
Пару лет назад мы с вами приятно поговорили в Лондоне, и мы обсуждали, можно ли научить людей фотографии, или как помочь людям поправиться, как развить голос. И вы сказали кое-что действительно интересное о своей философии вдохновения.
Ну, знаете, я преподаю фотографию — уже не в мастерских, как раньше, а онлайн, в магистратуре фотографии. Я думаю, вы встречали Криса Райана, который разрабатывает эти углубленные мастер-классы для онлайн-студентов.
Да, конечно, Я смотрел их неоднократно.
Я думаю, что у каждого учителя есть несколько вещей, которые, по их мнению, могут вызвать отклик. И для меня понятие «рефлекс вздоха» — это то, что я называю, как вы узнаете, когда нужно делать фотографию?
Я считаю, что фотография — это поиск себя как художника и как человека. Это как твой отпечаток пальца. Вы делаете картинки определенным образом. Если вы попытаетесь сделать их похожими на фотографии других людей, вы никогда не откроете себя настоящего себя. Вы всегда будете имитировать чужую программу. Поэтому я призываю всех попытаться найти то, что является их уникальным способом реагирования на мир, их способом создания мира, их чувством времени, степенью близости или дистанции, которой они должны держать, чтобы чувствовать себя таким образом. И если вы отслеживаете свои импульсы, вы начнете видеть свои собственные точки на линии, которые говорят: «О, это я в полном смысле слова». И тогда вам есть над чем работать, и вы можете усилить это, больше доверяя чувству. Или вы можете оставить это, скопировать кого-нибудь еще и навсегда потеряться. Разве вы не хотите что-то узнать об истинной идентичности?
Вы знаете, я прошел путь от уличного фотографа до использования широкоформатной камеры и создания пейзажей. А потом эта камера как бы привела меня к портретной живописи, а потом что-то еще привело меня к натюрмортам, а что-то еще заставило меня делать снимки из движущейся машины, так что на протяжении всего пути я проявлял интерес к фотографии как к медиуму. А в среде есть много разных дисциплин. Итак, каково это, когда ты превращаешься из уличного парня в неожиданный вызов Анселю Адамсу, понимаешь? Потому что вы хотите сфотографировать пейзаж, но хотите ли вы его сфотографировать, или вы собираетесь изобрести пейзаж для себя или изменить его каким-то образом, как это делает каждое поколение?
Следите за новостями в наших социальных сетях:
Вконтакте, Facebook, Instagram, Telegram и YouTube
