Вдохновение

Пейзажи и лесные пожары в фотографии Liam Searson

Автор

Фев 12, 2022

Лиам Сирсон (Liam Searson) фотограф-любитель из Санта-Барбары, штат Калифорния. Сколько он себя помнит, ему всегда была интересна и близка фотография. Но только в 2017 году он сделал большой шаг в развитии своего стиля начал заниматься фотографией более осознано и серьезно.

Его первая камера была приобретена в кредит, однако уже в 2018 году он получил свой первый по-настоящему свой фотографический инструмент – это была зеркальная камера Nikon D3400. С тех пор Лиам по праву стал фотографом пейзажистом.

Летом 2019 года молодому фотографу и студенту по совместительству довелось провести полгода в Лунде, Швеция, в качестве студента по обмену. Он буквально вышел из зоны комфорта Соединенных Штатов и решил покорить своей фотографией максимально большее количество европейских стран, позволив себе адаптироваться к новым местам, увидеть такие страны, как Норвегия, Франция, Испания, и провести время за Полярным кругом. Это был важный шаг для Лиама, так как он привык к легкой жизни в США, но там он не имел особых возможностей для роста, так что эта поездка буквально перевернула жизнь Лиана до и после Швеции.

Молодой фотограф считает, что своим знаниям он обязан другим фотографам за чьими работами он, несомненно, любит наблюдать и по возможности повторять. Лиам всегда стремится расширить горизонты своей пейзажной фотографии и фотосерия о пожарах в Калифорнии это один из таких способов.

Для большинства своих фотографий молодой фотохудожник использует китовый объектив, однако камеру он уже обновил, сейчас его основной фотографический инструмент – это зеркальный фотоаппарат Nikon D7500, который, как он надеется, позволит ему выйти за пределы возможностей, которые были доступные его старенькой Nikon D3400.

Благодаря фотографии Лиам стал больше путешествовать, он получил поддержку от своей семьи, которая одобрила его выбор и получил обратную связь от множества последователей в социальных сетях.

«Лесные пожары также прекрасны, как опасны, они страшно красивые и увлекательны, хотя и отнимают жизни животных, леса, а иногда и людей», — рассказывает калифорнийский фотограф Лиам Сирсон.

«Особенно люблю снимать ночью, когда дневной свет исчезает, люблю наблюдать затем, как огненный пейзаж буквально извергается будто жерло вулкана, что довольно незабываемый опыт. Представьте себе, если бы Северное сияние, было чрезвычайно токсичным и представляло серьезную опасность для тех, кто находится поблизости него. Будем ли мы по-прежнему находить их такими же красивыми, как сейчас? В каком-то чертовом ключе, это то же самое, как я смотрю на лесные пожары».

Для Сирсона лесные пожары – это не заголовки новостей. Это то, что он снимал буквально на своем заднем дворе. За свою карьеру ему довелось побывать в Биг-Сур, Джошуа-Три, Долину Смерти, Сьерра и Нормандских островах, следуя по стопам своих родителей, он продолжает возвращаться в эти места взрослым в поисках покоя и красоты.

Когда Калифорния загорелась, Сирсон понял, что он уже ничего не сможет изменить, поэтому он решил все заснять на свою камеру. «Самое поразительное — это запах», — признается художник. «Этот запах костра, но он неизбежен. Его гнетущее зловония не избежать, даже в автомобилях или при ношении масок N95. Иногда вонь даже просачивается в ваш дом, если двери или окна случайно остаются открытыми». Нам посчастливилось пообщаться с Лиамом о его опыте съемки пейзажей, которые он так любит.

На какую камеру и объектив вы снимаете большую часть вашей фотографии?

Лиам Сирсон: Мое оборудование, с которым я работаю достаточно простое – это камера Nikon D7500, китовый объектив Nikkor 55-200mm, трипод и тросик для съемки со штатива.

Как начинался ваш путь в фотографию, что привлекло вас в пейзажах? Почему пейзажи, а не портрет, ведь его чаще всего выбирают современные фотографы. Ваша любовь к фотографии предшествовала вашей любви к природе, или наоборот?

Лиам Сирсон: с самого раннего детства меня тянуло к фотографии. Даже в то время, когда все, что у меня было, это мой маленький раскладной телефон с дрянной камерой, я уже старался делать снимки и отправлять их друзьям. Когда смартфоны вышли и стали более популярными, я, наконец, убедил свою семью купить мне один из таких телефонов в 2012 году. Камеры смартфонов в то время все еще были далеки от возможностей современных телефонов, но я все еще был доволен.

Затем, после окончания средней школы, мои друзья пригласили меня в путешествие, благодаря которому я прошел через некоторые из самых известных достопримечательностей природы и памятников Соединенных Штатов, таких как Брайс-Каньон, Гранд-Каньон и многих других великолепных местах.

В то время я не знал, насколько поворотным моментом это будет. Моя мама предложила мне взять в поездку ее старую зеркальную камеру, и, воспользовавшись ее предложением, я мгновенно влюбился в пейзажную фотографию.

Этой камерой был Nikon D40, по-моему, — и, вероятно, на десять лет устаревший к тому времени, когда я впервые стал им пользоваться, но я был очарован количеством контроля и точности, которые я мог получить от этой камеры. Именно с этой камерой моя любовь к фотографии взлетела до небес, а сегодня у меня совершенно новое оборудование и я все еще продолжаю снимать пейзажи!

С самого первого кадра меня привлекали пейзажи как предмет, потому что я всегда был очарован природой с юности; я любил походы, кемпинг, каякинг и даже углубленно изучал природоведение в школе, а изучение различных геологических и биологических процессов, которые создали мир, и которые мы наблюдаем сегодня, помогли мне стать тем, кто я есть сегодня в том числе как фотограф.

Поэтому для меня было естественно заниматься именно пейзажной фотографией. Это было циклично, так как теперь я стремлюсь увидеть больше естественной красоты в мире с фотографией в качестве мотивации для этого. Я бы сказал, что моя любовь к природе и к ее обитателям стоит на первом месте, но мне трудно представить, где бы я был без любви к фотографии.

Когда вы заметили, что лесные пожары в Калифорнии становятся все более жестокими? Когда вы поняли, что вы в опасности?

Лиам Сирсон: Я думаю, что лесные пожары в Калифорнии всегда были довольно жестокими. Я с самого детства переживаю все эти лесные пожары. Однако, похоже, что в последние годы изменилась просто частота этих крупных пожаров. По моим приблизительным подсчетам из воспоминаний, каждые два-три года мы сталкивались с сильным пожаром, который держал нас взаперти в течение нескольких недель. А еще пару раз мне и моей семье приходилось эвакуироваться. Это было всего несколько раз за всю мою жизни из-за страха, что пожар уже буквально у дома; например, в Jesusita Fire 2009 года, а также в Thomas Fire 2017 года.

Раньше я любил лето, и я до сих пор в какой-то степени я его люблю, но теперь я ассоциирую его с пожарами. Весь штат по ощущению будто на бомбе замедленного действия, которая регулярно взрывается каждый год. Я в принципе ожидаю, что каждый новый август будет «месяцем дыма», когда вы не можете заниматься какой-либо деятельностью на свежем воздухе, не рискуя отравится от ужасного качества воздуха.

Запах одного только пепла, смешанного с застоявшимся воздухом сквозь маску никогда не забыть. Один из моих близких друзей потерял свой дом всего несколько лет назад от неожиданного пожара, который очень быстро разорвал изолированную часть города. К счастью, мне и моей семье удалось оставаться в безопасности до сих пор.

Помимо человеческих жертв, как пожары угрожают популяциям диких животных?

Лиам Сирсон: слышать о том, как дикая природа страдает от лесных пожаров, иногда бывает еще более трагично для меня; часто этим существам некуда идти. Они не могут эвакуироваться к своему другу или снять отель в другом городе для того, чтобы переждать пока все успокоится. Большинству из этих существ просто некуда идти. В частности, в Калифорнии мы разработали так много земли в этом штате, что осталось мало полностью естественных мест обитания для них.

Однако, когда происходят пожары то всем этим животным некуда деваться, мы люди буквально везде, они окружены автомагистралями, квартирами, сельскохозяйственными угодьями и промышленностью. На моем «заднем дворе» в Национальном лесу Лос-Падрес пострадавшие животные, о которых я слышу чаще всего, — это горные львы, черные медведи, находящиеся под угрозой исчезновения кондоры и многие другие.

Вы отправились в поездку для съемки пожара в Калифорнии специально, чтобы задокументировать эти пожары, или вы были в походе или на кемпинге, когда заметили их?

Лиам Сирсон: фотографии, которые у меня тут представлены изображают пожар, который буквально был практически у моего дома, поэтому для съемки их мне не потребовалось много подготовки, чтобы посмотреть, где был самый очаг. Конечно, это было по крайней мере за неделю до того, как он разросся в размерах и приблизился к самому району SB.

Еще один пожар, который был ниже Сьерра-Невады, его я снял совершенно случайно. Я был в походе с друзьями, и когда мы обогнули угол шоссе, чтобы полюбоваться видом на горы, мы были обескуражены, когда увидели дым. К счастью, рейнджеры сообщили, что наш район не будет затронут, поэтому мы могли продолжить наш поход, но нас встретили с инструктажем в ту первую ночь, когда мы разбили лагерь в долине.

В ту ночь я был там и снимал издали большинство этих фотографий, так как я был ошеломлен, наблюдая, как пламя растет по мере того, как ночь становилась темнее, видя, как пожарные машины, самолеты и вертолеты постоянно ходят туда-сюда, чтобы попытаться остановить огонь. Это пожар Иньо-Крик, о котором я говорю, ниже горы Уитни.

Каково ваше самое яркое воспоминание о времени, когда вы работали над этим проектом и документировали эти пейзажи?

Лиам Сирсон: Я думаю, что для пожаров, в частности, самым запоминающимся временем должен был быть тот вечер, когда я наблюдал за огнем Inyo Creek. Мы были в нескольких милях от него в долине под горой Уитни, но ничто не мешало нашему обзору наблюдать за пожаром, тогда мы там и разбили лагерь. Мы с друзьями были просто ошеломлены происходящим, а я буквально не мог остановиться и снимал, снимал и продолжал снимать. В тот день мы видели дым даже при дневном свете, когда мы приехали, и огонь тогда выглядел довольно маленьким. Но по мере того, как день подходил к концу, и темнота росла, мы начали видеть все больше и больше пятен света от кусочков пламени, разбросанных по склону горы. Тогда и получились эти кадры.

Вы когда-нибудь были испуганы во время съемки таких пожаров или вообще, когда находились вблизи этого явления? Если да, то как вы справились со страхом? Что побудило вас продолжать фотографировать, несмотря на все?

Лиам Сирсон: я всегда немного испуган во время пожаров. Всякий раз, когда огонь проходит в пределах 100 миль от меня, это все, на чем я могу сосредоточиться. В принципе, все лето до осени у меня вполне рабочие карты качества воздуха fire.gov, а также карты отчетов об инцидентах Cal Fire, поскольку вкладки открыты на моем компьютере, я всегда вижу, что происходит в тот или иной момент. Эти карты очень удобны, т.к. они обновляются ежедневно с прогнозами ветра, повышением температуры или чем-то еще.

Я отчетливо помню, как просыпался почти каждое утро во время пожара Томаса, чтобы проверить новые обновления, наблюдая, как огонь медленно приближается все ближе и ближе к моему городу. Это форма болезненного возбуждения. Это ужасающие природные явления, которые вызывают большие разрушения и опустошения; однако эта рутина постоянной проверки ПК на пожары постоянно держала меня в напряжении, я буквально на адреналине. Я уверен, что это повторится этим летом. Для большинства серьезных пожаров у меня нет возможности сфотографировать их из-за опасных условий, закрытых дорог или движения. У меня нет желания ставить себя в опасное положение, в то время как другие пытаются эвакуироваться, чтобы спасти свои жизни. Это было бы крайне опрометчиво!

Как вы считаете, что все мы, в данном случае я говорю от тех, кто живет в подобных местах, которые часто подвержены пожарам, можем сделать?

Лиам Сирсон: как я уже говорил, эти пожары никуда не денутся. Они являются и всегда были естественной частью калифорнийской экосистемы. Тем не менее, очевидно, что изменение климата делает эти пожары намного более опасными. Таким образом, любые усилия по защите нашей планеты от глобального потепления и сведению к минимуму повышения общей температуры, по-видимому, помогут этим массовым вспышкам лесных пожаров уменьшиться наряду с засухой, исчезновением видов и так далее.

Кроме того, я думаю, что эти модели пожаров научили нас, что не каждый участок земли в Калифорнии подходит для жизни. Есть города и дома высоко в горах в очень пожароопасных районах, особенно летом, которых просто не должно быть. Например, есть несколько домов высоко в горах Санта-Барбары, которые, я считаю, никогда не должны были быть построены. Они просто расположены в слишком опасном районе, чтобы пожарные могли соответствующим образом реагировать.

Такие дома часто имеют очень ограниченный доступ и точки выхода, и могут быть легко разрушены приближающимся пламенем. Я думаю, что в будущем Калифорния должна еще больше ограничить строительные нормы и ужесточить правила для районов с высокой пожарной опасностью и стимулировать этих людей переезжать в более безопасные районы. Однако это гораздо легче сказать, чем сделать.

Помимо самих пожаров, как эти ландшафты изменились в последние годы? Вы ведь часто их фотографируете.

Лиам Сирсон: прожив здесь, в Санта-Барбаре, уже более 20 лет, я наблюдал за серьёзными и драматическими изменениями в ландшафте. Каждый новый пожар создает свой собственный ожоговый шрам, и оттуда у него есть зона, которая, кажется, граничит с предыдущими ожоговыми шрамами других пожаров. Так, почти каждый год новая часть наших гор выжжена, убирая любую зелень на склонах холмов и оставляя только бесплодные скалы и грязь.

Пожар по имени Иисусит в основном затронул горы в районе Каньона Миссии, и я помню, как коричневыми и мертвыми они выглядели в годы после пожара. Пожар по имени Разрыв сжег большую часть Голеты, а Чайный Огонь выжег большую часть Монтесито всего за год до этого, в 2008 году. Затем, в 2017 году, когда выросло достаточно растительности, Огонь Томаса снова прошел через большую часть Монтесито.

Кажется, что каждый сожженный участок должен простоять не менее пятидесяти лет, прежде чем его можно будет снова сжечь — только для того, чтобы достаточно растительности смогло снова вырасти на этой земле. Я думаю, что единственная спасительная благодать заключается в том, что зелень тут всегда возрождается снова и снова! Некоторые могут найти это уродливым, но пожары являются частью экосистемы этой местности, и многие растения, и деревья, такие как дубы, эволюционировали, чтобы противостоять и жить совместно с огнем. Я не думаю, что пожары в этих местах мы могли бы когда-либо предотвратить полностью, это часть природы.

Что поддерживает вас продолжать жить в этом опасном месте?

Лиам Сирсон: Я думаю, что солидарность, которую мы наблюдаем и ощущаем в этих общинах, пострадавших от огня, дает мне надежду на то, что все может еще наладиться. Несмотря на большие трагедии и разрушения, мы можем объединиться, чтобы поддержать друг друга, когда это особенно необходимо.

Еще больше работ автора в его социальных сетях и на официальном сайте фотографа.