Продолжаем рубрику женщины в фотографии. Сегодня познакомлю вас с фотографом, журналистом и художницей Джо Уайли (Jo Whaley). Она всю жизнь прожила в районе залива Сан-Франциско, где к 1980 году получила высшее образование в области искусства и фотографии в Калифорнийском университете, Беркли. В начале карьеры она также училась на художника, затем стала работать художником-декоратором в Опере Сан-Франциско и других театральных труппах района залива.
Именно благодаря своей работе, связанной с театрами Уайли в полной мере, смогла проявить себя как фотограф. В театре ей приходилось не просто фотографировать, но и создавать декорации, использовать многочисленный реквизит и создавать драматическое освещение. Во всех сериях её работ язык фотографии сочетается с языком живописи и основан на выразительном использовании цвета.
Тематика её фотографий за последние 25 лет варьируется от аллегорических обнажённых натур, переосмысления традиции натюрморта «Vanitas» до слияния естественной истории и экологических проблем в портфолио «Театр насекомых», последние представлены в этом интервью.
Работы художницы широко экспонируются и находятся в постоянных коллекциях многих музеев, включая Музей искусств округа Лос-Анджелес, Музей искусств Филадельфии и Музей искусств Сан-Франциско. Она постоянно ездит с гастролями, а совсем недавно её экспозиция находилась в музее Генри Фокса Тальбота, аббатство Лакок, Великобритания.
Уайли получила одну из последних стипендий Национального фонда поддержки визуальных художников в 1994 году за серию «Натура Морта».
Расскажите, что вас привлекло в фотографии и что удерживает вас на этом пути?
В живописи каждый мазок пронизан индивидуальностью художника. Что я нашла интересного в фотографии, так это то, что я могла создавать изображения, которые были «художественно нейтральными». Я стремилась к анонимности в своих работах, что позволяло сосредоточиться на изображении, а не на художнике.
Почему для вас было важно создавать «художественно нейтральные» работы?
Я думал, что моя личность не важна, и что работа должна быть посвящена концепции. Целью моей работы было отразить в зеркале наше время. Мне хотелось создать спокойное, гармоничное изображение, где эмоции были бы утончёнными.
Вы также изучали живопись. Почему вы решили компоновать свои натюрморты и насекомых с помощью фотографии, а не живописи или другого метода?
Фотография — это единственное неподвижное средство, с помощью которого можно приблизиться к описанию того, что на самом деле видишь. Тем не менее я все ещё стремлюсь к «временному отстранению от действительности» в своих изображениях. Это означает, что я создаю реалистичный образ чего-то, что в действительности не реально, а скорее воображаемо. Как в театре, весь образ — это конструктор.
Кто вдохновляет вас на ваше творчество?
Для любого проекта, над которым я работаю, я всегда веду блокнот. В нём содержатся художественные ссылки на суть всего проекта. Я собираю изображения из журналов по искусству, книг по истории искусства и кинокадров. Я также записываю идеи, связанные с философией и техникой, и делаю наброски идей для изображений.
Я считаю, что очень важно иметь представление об истории искусства во всех временных периодах и средствах массовой информации, чтобы сформировать всестороннее понимание. Я нахожу вдохновение во всех уголках мира. Я синтезирую свой собственный жизненный опыт, удерживая это вдохновение в периферийном зрении».
«Театр — это ложь, которая говорит правду». Не могли бы вы подробнее рассказать об этом вашем высказывании?
Это распространённое высказывание, лежащее в основе театрального мира. Оно означает, что в театре можно говорить вещи, за которые тебя могут «повесить» в реальной жизни, но то, что ты говоришь, на самом деле является правдой. Например, «Тартюф» Мольера и «Женитьба Фигаро» Моцарта выражают противоречивые идеи, которые не были бы приняты в их время, если бы они не были представлены как вымысел.
Как ваша работа в театральной постановке повлияла на вашу работу фотографа, как технически, так и в смысловом плане?
Концептуально, моя работа напоминает театральные идеи сочетания вымысла с реальностью и отстранением от действительности. Технически, театр — это место, где я научилась экспериментировать с игрой света и цветными фильтрами. Я наблюдала за работой светотехников над декорациями. Театр был очень важен для меня с точки зрения моего мышления. Просто работая там несколько лет в качестве художника по декорациям, я смогла впитать в себя все его уроки.
После грандиозного успеха вашей последней выставки, есть ли у вас какие-нибудь предстоящие проекты?
На самом деле я собираюсь начать новый проект. У меня есть доступ к храму Шотландского обряда в Санта-Фе, где сохранились театральные декорации 1912 года. Вместо того чтобы строить свои собственные декорации, я собираюсь использовать эти оригинальные декорации для съёмки натюрмортов и фигуративных изображений.
Вы говорите, что цените эстетические принципы ваби-саби, японского учения, которое ценит красоту разрушающихся предметов. Вы говорите, что это связано с тем, что это искусство символизируют естественный ход жизни, в отличие от традиционных греческих и римских идеалов красоты, которые воспевают ровные пропорции и золотое сечение. Однако поскольку вы учились в западной художественной школе, вы когда-нибудь замечали, что опираетесь на греческие и римские традиции, когда дело доходит до таких вещей как композиция?
Мне кажется, что я смешиваю эти две традиции. Мой взгляд на композицию определенно отражает греко-римский стиль. Но я обращаюсь к восточным традициям, когда использую асимметрию и пустоту. Пустота — это место, где разум может успокоиться и отдохнуть в изображении.
Что же касается использования распадающихся предметов, то мой японский приятель как-то мне сказал: «Каждый предмет со временем приобретает свой собственный дух», и именно это пробудило мой интерес к ваби-саби. Я использовала распадающиеся текстуры в работах с насекомыми, чтобы подчеркнуть мимолётность жизни и ту уникальность, которая появляется в каждом объекте по мере его разрушения.
Почему насекомые так очаровывают вас?
Как и любые другие аспекты природы, их цвета, структуры и конструкции восхищают и вдохновляют. У меня была коллекция насекомых, которые я использовала в натюрмортах, и однажды я решила, что они станут прекрасным объектом для съёмки. У некоторых насекомых визуальные узоры на теле служат для маскировки и мимикрии. Меня восхищает то, как эти узоры взаимодействуют с окружающей средой. В декорациях я изменил их окружение, но во многих изображениях использовала концепцию мимикрии.
Я также обратилась к голландской живописи натюрмортов и использовала насекомых как метафору эфемерности жизни. Насекомые всегда едят фрукты и разлагающуюся материю, они помогают процессу разложения и важны по этой причине.
Вы пишете: «В этих фотографиях природные образцы сочетаются с отходами нашего производства, что отражает мои наблюдения за жизнью в лимбе между естественной средой обитания и той, которую мы изменили, иногда до неузнаваемости». Почему вы считаете важным посвятить этому вопросу целую серию работ?
Насекомых упускают из виду как предмет искусства, но в этой работе они представляют всю природу. Я решила использовать что-то маленькое и относительно незаметное, чтобы тонко задать вопросы об очень большой и важной проблеме — изменении климата и нашей роли в этом как культуры.
Есть ли у вас определенные фотографии, которые вы бы назвали «любимыми». Возможно есть те, что очень значимы для вас?
Я определенно привязана к некоторым из снимков гораздо больше, чем к другим, и они также меняются со временем.
Как вы думаете, что оценивают люди, когда смотрят на ваши фотографии?
Я просто хочу, чтобы у них был визуальный, чувственный опыт, где я вызываю какие-то эмоции и мысли, которые возникают и охватывают их.
Ещё больше работ: jowhaley.com
Следите за новостями в наших социальных сетях: ВКонтакте, Дзен, Telegram и YouTube
