Митч Доброунер (Mitch Dobrowner) — фотограф изобразительного искусства из Студио-Сити, Калифорния. Он родился на Лонг-Айленде (Бетпейдж) в Нью-Йорке. Фотограф прославился благодаря своим черно-белым снимкам различных метеорологических явлений — штормов и смерчей. Фотограф всегда старается появляется в этих местах и снимает эти явления так, как никто другой.
Его работы были опубликованы журналами National Geographic, ABC News, TIME Magazine, Newsweek, CNN, NPR, Audubon Society, LA Times и LensWork и другими. А недавно Google выпустили двухминутный рекламный ролик, посвященный его работе для кампании Search Stories.
В 2018 году Митч Доброунер стал победителем конкурса Sony World Photo Awards 2018.
Знаменитый фотограф еще в детстве понял, что фотография — это его направление, путь, который он хотел бы продолжить на протяжении всей жизни. Для этого Митч ушел из дома в 21 год, бросил работу, оставил друзей и семью, чтобы лично увидеть весь юго-запад Америки.
Однако, как это иногда бывает, вскоре Митч приехал Калифорнию и там в конце концов встретил свою будущую супругу. А после рождения детей и запуска дизайн-студии, фотографу пришлось попрощаться со своим любимым делом – фотографией и сосредоточится на семье и бизнесе.
Спустя годы, в начале 2005 года, вдохновленный словами своей супруги, детьми и друзьями, Митч снова взял в руки камеру и вернулся к своему любимому занятию и с тех пор продолжает снимать нашу удивительную планету.
Как говорит фотограф:
«Я многим обязан великим фотографам прошлого, особенно Анселю Адамсу, за их преданность своему делу и за то, что они вдохновляли меня в подростковом возрасте. Хотя я никогда с ними не встречался, их вдохновение помогло мне определить курс моей жизни.»
Нам удалось связаться с Митчем и задать ему пару вопросов о жизни, творчестве и его бизнесе фотографии.
Для начала, Митч, расскажите, как вы познакомились с этим видом искусства и как ваша ранняя фотография повлияла на вас сегодняшнего?
Как вы уже сказали ранее, я действительно вырос на Лонг-Айленде (Бетпейдж), штат Нью-Йорк, и в подростковом возрасте чувствовал себя совершенно потерянным. Я постоянно влипал в различные неприятности, я даже начал дурачиться наркотиками и разъезжать на мотоциклах. Вскоре мои родителям все это надоело, они начали переживать за меня. В отчаянии отец подарил мне старый дальномер Argus в попытке сорвать меня с рельсов того направления, в котором шла моя жизнь. Он не понимал, каким важным жестом это обернется для меня. Я благодарен ему за этот подарок.
Как только я начал снимать, я стал зависимым, но уже не от наркоты. В конце концов я наткнулся на образы Минора Уайта и Анселя Адамса. Это привело меня к работе в области сенситометрии пленки и помощи фотографам Питу Тернеру и Хаши в Нью-Йорке. В конце концов я отправился в путешествие по стране, этим я занимался в течение четырех лет, уделяя основное внимание фотографии. Этот опыт, а также опыт работы с камерами 4 × 5 и 8 × 10, принтерами холодного света и влажной фотолабораторией (изготовление серебряных отпечатков) были для меня бесценными. Книги Анселя Адамса «Камера», «Печать» и «Негатив» стали моими библиями.
И сегодня я особенно считаю жизненно важным время, которое я потратил на сенситометрию. Эти знания дали мне особое понимание пленки, которое меня не пугало, потому что я знал о ней все. Я знал, как это было сделано, я знал, что за этим стоит наука. Поэтому, когда я снова начал снимать в 2005/2006 году, у меня был такой же менталитет в отношении и цифровых технологий; я начал разбирать камеры, изучать датчики, узнавать, как и почему были объединены фильтры, и т. д.
Сегодня мои камеры действуют как продолжение моего разума, глаз и рук. Я не думаю о них много, разве что только как об инструменте, как художник видит свою кисть. А цифровая печать — это действительно искусство. С моей точки зрения, создание отличного цифрового отпечатка требует того же обучения, исследований и навыков, что и создание отличного серебряного отпечатка.
Интересно, насколько вы вовлечены в техническую сторону фотографии. Какое оборудование вы берете с собой в поле?
Поскольку моя жизнь в Лос-Анджелесе временами может показаться немного сложной, моя фотография — это мой побег, это просто мое искусство. Так что я стараюсь не усложнять себе жизнь.
Сейчас я снимаю на последний Canon 5D у меня две камеры. Мне очень нравится режим Live View камеры, поскольку он действует аналогично тому, как я использовал матовое стекло на своих камерах 4 × 5 и 8 × 10. Я использую только 2 линзы: 24-70мм и 70-200мм L серии. Эти объективы дают мне свободу компоновки на лету, что является для меня приоритетом. А еще у меня всегда есть штатив, я даже не уверен, что когда-либо снимал фотографию без штатива. Единственный другой предмет, не связанный с фотографией который я всегда беру — это моя шапочка. Она не пропускает волосы в глаза, и я использую ее, чтобы не допустить попадания дождя на камеры и объективы.
Ваши фотографии насыщены тонами и продуманно скомпонованы. Вы упомянули Анселя Адамса, считаете ли вы его одним из самых влиятельных людей? Кто еще повлиял на вашу работу?
Я многим обязан великим фотографам прошлого, особенно Анселю Адамсу, за их преданность своему делу. Они были теми, кто вдохновлял меня в подростковом возрасте. Их преданность делу, целеустремленность, мастерство и дальновидность до сих пор вдохновляют меня. Хотя я никогда с ними не встречался, они помогли мне определиться, как пойдет моя жизнь.
Когда я впервые увидел работы Анселя Адамса или Минора Уайта, я был поражен. Это может звучать немного банально, но изображения оставили большой след в моей жизни. И даже сегодня, когда я смотрю отличную печать или книгу Анселя Адамса, мой мир снова переворачивается с ног на голову.
Сегодня меня вдохновляет моя семья, в которую также входят моя собака и кошка. А еще, я не смотрю на «подавляющее» количество фотографий других авторов, которых полно в сети и на других платформах.
Что значит «подавляющее»? Это просто огромное количество изображений, доступных для просмотра? Или что-то еще?
Иногда меня просто засыпают изображениями, будь то в интернете, на телевидении, на рекламных щитах, в фильмах, журналах и т. д. Я хорошо визуализирую, поэтому большая часть этого просто приводит к сенсорной перегрузке. Поэтому мне нравится сосредотачиваться на своей семье, ее приоритетах и просто жить в своем маленьком мирке.
Все это помогает в моем видении того, как я воспринимаю мир. Я также хотел бы запечатлеть, какой я видел планету, чтобы мои дети, их дети и наши будущие поколения увидели все то, что видел я. Думаю, у меня есть редкая возможность сделать это. Я знаю, к сожалению, я даже не знаю имен своих прародителей. Но они жили так же, как и мы. Так, может быть, кто-нибудь через 100+ лет увидит некоторые из наших работ и поймет, что мы здесь не просто так?
Когда я смотрю на ваши фотографии, мне сразу приходит в голову слово «классический». В вашей работе есть сущность величия и тонкого мастерства. Сказать, что я видел эти качества много раз раньше не для того, чтобы умалить ваши образы, а для того, чтобы предположить, что существует тип традиции, в которой, я думаю, вы работаете. Считаете ли вы свою работу частью традиции? Вы сознательно ищете это различие?
На самом деле все намного проще. Я стараюсь ничего не определять и не классифицировать в своей жизни. Я просто хочу прожить свою жизнь в полной мере. Мне нравятся изображения, которые я создаю, и они хорошо отражают то, как я «вижу» мир. Мне просто повезло, что, кажется, другие также воспринимают мои снимки.
Если в работе есть что-то традиционное, так это то, что я вижу свои отпечатки как свое окончательное видение, конечный продукт. Файлы в формате JPG в интернете — это всего лишь пример окончательной печати и видения.
Похоже, что вас больше всего интересует создание гравюр, верно? Или все этапы вашей работы одинаково приносят удовлетворение?
Для меня весь процесс приносит удовлетворение. И да, я люблю гравюру. Наверное, нет ничего лучше (для меня), чем увидеть красивый принт. Когда я вижу чей-то отпечаток, который мне нравится, я всегда представляю, что потребовалось для его создания. Весь процесс — удивительное путешествие.
Каждый из моих отпечатков / изображений для меня как ребенок. Я помню опыт захвата и создания этого, как будто это было вчера.
Мой процесс обычно начинается с ростом интереса к предмету… будь то скала, город или конкретный пейзаж. Фактически, я обычно вижу в уме желаемый образ еще до того, как уйду. Затем планирование (чтобы добраться до этого места), дни, которые потребуются, чтобы исследовать это место, добраться до места при правильном освещении и погодных условиях … вплоть до съемки, редактирования, просмотра изображения на компьютере в первый раз, экран, изготовление вашего первого отпечатка и т. д. Это просто путешествие, которое меня вдохновляет. И я так ценю гравюры, которые вижу у других, особенно у некоторых мастеров прошлого, таких как Ансель Адамс, за преданность и страсть, которые потребовались для создания этих произведений.
Давайте поговорим о вашей штормовой фотографии. Почему штормы, бури и смерчи? Это из-за уникального света и облачных образований, которые вы можете запечатлеть? Или это скорее рисковое предприятие и все из-за адреналина?
Да, всегда дело в свете. Моей главной задачей всегда была пейзажная фотография. Мне всегда нравилось просто сидеть на природе, слышать ветер и смотреть, как меняется свет. Я изучаю свет и рассматриваю фотографию как упражнение в рисовании светом и тенями.
В ненастную погоду свет и тени постоянно меняются. Затем есть неожиданные вещи, которые бросает в вас мать-природа, особенно когда приближается шторм. Довольно сюрреалистическое зрелище. Я просто пытаюсь запечатлеть то, что вижу и чувствую в эти моменты на своих фотографиях.
Буря похожа на человека. Она рождается при подходящих условиях, при рождении шторм хрупок — он может умереть, — но как только он решает, что собирается жить, он становится непредсказуемым и может стать жестоким. В конце концов он созревает и принимает форму, затем стареет и умирает. Никакие две бури не рождаются одинаково, и никакие две бури никогда не будут выглядеть (или действовать) одинаково.
Когда я нахожусь там, я всегда слышу мантру, которую произносит Эдвард Эбби: «Наша работа — записывать, каждый по-своему, этот мир света, тени и времени, который никогда больше не повторится в том виде, в каком он есть сегодня».
И да, думаю, в душе я тоже ищу острых ощущений. Почему нет?
Вы когда-нибудь преследовали шторм и обнаруживали, что оказались слишком близко? Или почувствовали, что оказались в реальной опасности?
Ну да, мы были близки, но я не боюсь и не чувствую опасности. Это потому, что передо мной нечто удивительное и сюрреалистичное. Но когда мы подходим слишком близко, на ум приходит шторм, который мы начали отслеживать в Южной Дакоте.
Мы преследовали шторм три или четыре часа, просто ожидая, что что-то произойдет. В конце концов мы оказались в Муркрофте, штат Вайоминг, где остановились в поле недалеко от города. Мы просидели минут десять или около того, затем прямо перед нашими глазами шторм превратился в ужасный град, где он изменил направление и обрушился прямо на нас, вероятно, со скоростью 50-60 миль в час. Он начал падать на нас градом размером с мяч для гольфа, и нам пришлось быстро убегать.
У меня было время сделать всего около 7 снимков, и, если вы посмотрите на изображение, вы увидите, что земля немного размыта. Это потому, что в то время мы стояли при ветре со скоростью 50 миль в час. Ситуация изменилась с того, что мы гнались за штормом в преследующий нас шторм. В конце концов мы ушли с его пути, но, к сожалению, это нанесло серьезный ущерб маленькому городку Муркрофт.
Что вы посоветуете другим фотографам, которые тоже хотят фотографировать штормы? Какие уловки профессии вы узнали, выполняя эту работу?
Никаких уловок, просто уважайте Мать-Природу и людей, живущих в районе, где происходят эти штормы. О, и вы должны стараться держаться подальше от молний.
Наконец, что ждет вас в следующем году, в фотографической или иной сфере?
Я хочу вернуться на Юго-Запад в Южную Юту, Северную Аризону и снова Нью-Мексико. С помощью этой серии изображений я хотел бы сказать гораздо больше. Я также хотел бы начать серию о вулканах, как спящих, так и активных (если мне так повезет). Я также хочу сфотографировать моего 17-летнего ребенка, стоящего перед торнадо в этом году. Но это не для меня, это для него, воспоминание о времени, проведенном вместе.
Еще больше работ автора на персональном сайте фотографа.
Следите за новостями в наших социальных сетях
Вконтакте, Facebook, Instagram, Telegram и YouTube
